В Городе много домов и домишек, но Дом (а его называли именно так - Дом) всегда отличался от остальных. Было видно, что строил его какой-то чудак – на крохотных балкончиках не уместилась бы и кошка, окна смотрели на все стороны света (хотя в этом были и очевидные плюсы: ведь в любое время дня можно было найти солнечную сторону), а на чердаке много-много лет жили голуби. Заботливые хозяева Дома, уезжая, спрятали мебель и люстры в чехлы из плотной ткани, а потом вдруг как-то позабыли вернуться. Никто не музицировал на пианоле, не подстригал кусты в саду и Дом нестерпимо скучал без обитателей. Запах кофе и сирени, топот босых ног по домотканым коврикам часто приходили к нему во сне. Тоскуя, Дом все больше и больше времени проводил, наблюдая за своими единственными обитателями – одичавшими голубями.
А голуби улетали и прилетали, вили гнезд, растили птенцов. Дом подманивал булочника и каждое утро, кроме воскресенья, у птиц были свежайшие булочки с изюмом и корицей. Голуби летали по комнатам, купались в протекающем умывальнике, вили гнезда на верхних полках шкафов. С каждым годом птиц становилось все больше и больше, и прилетевшие с соседних улиц новички дрались за каждое подходящее для гнезда место, отчего у Дома начиналась мигрень. Он не успевал позаботиться обо всех своих постояльцах, без сна и отдыха готовил печенье, ловил неосторожных птенцов, падающих из гнезд, отгонял любопытных кошек и читал веселые сказки. Только в конце лета, когда птенцы осваивали науку полетов, в Доме наступала блаженная тишина. Тогда, теряя поношенные шлепанцы, взъерошенный Дом пробирался между многоэтажных гнезд. Варил какао, кутаясь в пестрый халат и, сдувая перья с конфорки, мечтал о том, как весной его птицы снова вернутся.