Художница и МузыкантБольше всего на свете я люблю утро. Моя жизнь совершенно не обязывает меня мчаться сломя голову по еще не проснувшимся улочкам, насильно впихивая в себя завтрак и одновременно вспоминая, какой сегодня день – напротив, я долго нежусь в постели, щурясь от рассветного солнышка и предвкушая новый день. В то утро меня разбудил Минт. Этого нахалюгу с огромными зелеными глазами и черной пушистой шерсткой я втайне люблю больше всех, и он самым наглым образом этим пользуется.
- Нежишься тут, а у нас кончилось молоко! – возмущенно промурлыкал он. – Как насчет того, чтобы пр-рогуляться, мрр?
- Так рано?! Ты издеваешься? – фыркнула я, усаживаясь в кровати. Минт ответил мне мученическим взглядом врача-психиатра, привыкшего иметь дело с особо тяжелыми больными.
- Ничего не р-рано, солнце давно встало.
- У солнца такой образ жизни, ничего на него сваливать. - буркнула я. Впрочем, можно было действительно прогуляться пораньше – купить пару новых кюветов с акварелью, а заодно и попробовать вкусные горячие пирожные тётушки Фаффи. – Ну ладно, будем считать, что вы меня уговорили, маленькие вредины.
- И р-рыбки тогда тоже купи! – сунулась в окно Молли, самая младшенькая из кошачьего семейства. Но под моим хмурым взглядом тут же сникла и исчезла. Минт сделал вид, что это его не касается.
Но так вышло, что в городе я оказалась слишком рано. Все магазины были еще закрыты, и покружив немного по площади, я решила не возвращаться домой, а переждать возле реки. Обожаю сидеть у воды, тем более, что у меня там есть свое тайное местечко – возле огромной ивы, ветви которой спускаются прямо к воде. Обычно я сижу на камне у ствола, подтянув колени к груди, и чувствую себя при этом настоящей русалкой. Сегодня я и впрямь немножко на нее подходила – в новой синей юбке и короткой белой маечке. Сбросив сандалии и опустив в воду босые ноги, я потянулась и закрыла глаза.
У воды мечтать лучше всего, особенно о будущем. Я верю в то, что такие мечты уносятся далеко-далеко вместе с водой, а потом превращаются в воздух, в облака и, наконец, проливаются на тебя прохладным летним дождем. В тот момент я мечтала о новой картине, образ которой смутно висел перед моими глазами, но никак не давался в руки. Такое иногда случается. Я перевела взгляд на воду – и вдруг заметила что-то странное.
В воде было два моих отражения.
Да-да, два. Одинаковые цвета одежды, одинаковый ошеломленный взгляд и одинаковые растрепанные волосы. Правда, у второго отражения волосы были гораздо светлее, почти белые. А еще рядом с ним сидел черный кот. Машинально я перевела взгляд на землю, смутно подумав, что это Минт – но рядом со мной никого не было.
Я снова посмотрела на воду – и в этот момент второе отражение на той стороне реки вытянуло руку и коснулось воды. И тут я все-таки догадалась поднять глаза – и встретилась взглядом с парнем, сидевшем на том берегу.
У вас никогда не возникало странного ощущения, когда вы идете по улице, вдруг встречаетесь взглядом с человеком – и неожиданно понимаете, что вы могли бы быть хорошими друзьями, кем-то особенным и важным друг для друга? Ощущение настолько сильное и внезапное, что в первый момент вы просто застываете на месте – а потом оказывается, что этот человек давно ушел. Я знаю эту грусть. Тот парень, видимо, тоже ее знал. Мы оба вскочили с места, растерянно глядя друг на друга и не зная, что делать дальше.
Потом он отвел взгляд и медленно пошел по тропинке. За ним шел маленький черный котенок. Некоторое время я провожала их глазами, потом схватила сандалии и побежала в ту же сторону. Так мы и шли некоторое время – каждый по своей стороне, не отрывая взгляда друг от друга. Я даже вздрогнула, когда парень скрылся из виду, зайдя за длинную изгородь возле дороги. Я знала, что дальше будет мост, а за ним – перекресток, и почему-то очень боялась, что он уйдет. В тот момент мне было очень важно не расставаться с тем человеком – какая-то часть меня твердо была уверена, что это не простая встреча.
И я побежала.
Он ждал на середине моста, неуверенно глядя на меня из-под длинной челки. Котенок у его ног изучающее смотрел меня огромными и, как мне тогда показалось, очень мудрыми глазами. Я стояла перед ними, растрепанная и тяжело дышавшая, и никак не могла восстановить дыхание.
- Ты… - хором сказали мы, глядя друг на друга – и растерянно заулыбались.
- Я люблю то место. – медленно сказал он, махнув рукой в ту сторону, откуда мы оба пришли. – Там много солнца по утрам. И хорошо мечтается.
- Я тоже люблю там мечтать. – улыбнулась я. – Это твой котенок?
- Да. – он немного помолчал, словно решая, доверять мне, или нет. – Сапфир. А меня зовут Янош.
- Я Сан. Рада познакомиться. – и неожиданно для себя самой я сказала – Не хочешь сходить со мной за молоком?
Услышав слово «молоко», Сапфир посмотрел на меня более оценивающе.
- Почему так долго, Сан?! Мы уже устали тебя ждать! А ты р-рыбку купи… - Молли осеклась на полуслове и чуть не свалилась с калитки, увидев Сапфира. Тот невозмутимо наградил кошечку приветственным взглядом. Впрочем, Молли быстро взяла себя в руки (лапки?) и грациозно спрыгнув, подошла ко мне. – Сан, почему ты не пр-редупр-редила нас о госте?
- Госте?! Каком еще госте? – настороженно высунулась из кустов голова Арамира. За ним из дома высыпали остальные кошки. У Яноша просто глаза округлились.
- Это все твои?!
- Ну да. – подтвердила я. – Они дружелюбные, так что насчет Сапфира можешь не переживать. Это Молли, Арамис, Тётушка, Минт и Соня. Ребята, это Янош и Сапфир. Будьте поласковей.
- Будем. – промурлыкала Молли, не сводя глаз с Сапфира. Я повернулась к Яношу:
- Как насчет того, чтобы позавтракать?
Янош не успел ответить, как между нами вклинился Соня:
- А р-рыбка будет? – уточнил он. И тут Янош меня удивил. Он показал пакет Соне и улыбнулся:
- Будет, не переживайте.
Повисло молчание. Мы все уставились на него, буквально открыв рты. Янош переводил взгляд с одного ошеломленного лица (мордочки) на другое.
- Я что-то не то сказал?!
- Ты что, понимаешь, что говорят мои коты?
- Конечно, он понимает. – ответил вместо Яноша Сапфир. – А как бы мы иначе подружились?
Я закрыла рот и отправилась в дом. Янош последовал за мной, а вся кошачья компания немедленно бросилась оккупировать гамак в ожидании завтрака.
Вот так в моей жизни появился Янош. Мы быстро сдружились и проводили вместе практически все время, когда не были заняты работой. Я много времени проводила в магазинчике, если не сидела в студии вместе со своими учениками, а Янош водил по городу экскурсии и играл на скрипке посреди площади. По вечерам они часто приходили ко мне (подозреваю, что отчасти Сапфир просто насильно тащил сюда Яноша – они очень быстро сдружились с Молли), а иногда я сама сидела у них после работы, особенно когда у меня просто не было сил добраться до дома. Пару раз я оставалась ночевать в башне у Яноша и, просыпаясь посреди ночи, частенько пугала его тем, что шумно топала к двери, искала блокнот в своей сумке и начинала набрасывать приснившийся сон. Сонный и растрепанный Янош высовывался из своей комнаты, понимал, что все в порядке, и снова уходил спать. Сам он никогда у меня не ночевал.
Однажды Янош пришел ко мне домой, когда я была в совершенно убитом настроении. Скорее всего, дело было в тяжелом горячем воздухе, опустившемся на город к вечеру – а может быть, в моем творческом мини-кризисе. Как бы то ни было, Янош зашел в комнату и обнаружил меня, сидящую на полу и хмуро глядящую на полотно. Это был все тот же образ, который я пыталась поймать в день, когда мы впервые встретились. Я все еще толком не понимала, что хочу нарисовать, и пыталась просто водить по бумаге карандашом, позволяя своему подсознанию свободно творить. Но, кажется, этого было мало.
- Сан? – негромко позвал меня Янош. Я слышала, как заскрипели половицы, когда он сделал несколько шагов ко мне, но не обернулась. Кажется, он впервые видел меня в таком настроении, и для него происходящее было несколько непривычно. – Что с тобой?
- Не знаю. – буркнула я. – Кажется, я долго буду такая, пока не закончу эту чертову картину. Она меня не слушается!! Хоть обращайся к Ли и Эрику с просьбой «Потеряно творческое вдохновение». – на этой пафосной ноте я швырнула карандаш в незаконченную картину. Тот ударился о мольберт и упал на пол. На горизонте что-то громыхнуло.
- Будет гроза. – негромко сказал Янош. Я не ответила. Янош помолчал, и я услышала, как он уходит.
«Ну и пожалуйста». – растроенно подумала я. Настроение окончательно сползло на нуль. Я свернулась клубочком на полу и закрыла глаза, пытаясь загнать внутрь непрошенные слезы. Я и сама не понимала, отчего так злюсь.
А потом услышала шаги и шелест открываемого чехла.
- Я подумал, что, может, поиграю тебе на скрипке. Вдруг тебе станет легче. – сказал Янош за моей спиной. Я могла, не оборачиваясь, мысленно видеть, как его сильные пальцы коснулись струн, другая рука уверенно провела смычком по струнам. С первыми звуками мелодии я закрыла глаза.
Он играл просто невероятно. Мне казалось, что еще немножко – и можно будет просто взлететь в воздух на одних только звуках этой музыки. Эта была новая песня Яноша – а может быть, то, что он просто никогда не играл на площади, берег эту мелодию для какого-то особого случая. Перед моими закрытыми глазами из темноты рождался маленький мир, из сиреневого тумана строились города, горы и море, - и птицы, много-много птиц, и мне казалось тогда, что я сама была одной из них, маленькой и легкой, кружащейся высоко-высоко в небе, над нашим Сиреневым Городом.
Я вздрогнула и открыла глаза, когда мелодию нарушил резкий удар грома – и сразу же застучавший по стеклам дождь. За спиной негромко зашипел Янош, мелодия смолкла. Оглянувшись, я увидела, что у него на руке кровь.
- Струна лопнула. – сказал он, поймав мой испуганный взгляд. – Извини. Тебе лучше?
Я молча сидела и смотрела на него. Янош медленно поднялся, подошел и опустился передо мной на колено, взяв мое лицо в руки.
- Сан, ты… - начал он и не договорил. Потому что я подалась вперед и поцеловала его.
За окном шумел ливень, камни ритмично барабанили по стеклу. Мне казалось, я чувствую каждой своей клеточкой удары сердца в его груди, его терпкий запах ветра и горных лугов, и сильные, сильные руки, прижимающие меня к нему. Пульс вдруг сбился, сердце бешено колотилось, как будто готовясь немедленно выпрыгнуть из груди – в его руки.
Янош отпустил меня так резко, что я не удержалась и свалилась на пол. Поймала его настороженный, испуганный и извиняющийся одновременно взгляд.
- Сан…
- Не уходи, пожалуйста. – перебила его я. Протянула руку и сжала его ладонь. – Не уходи, хорошо? Останься. Мне очень нужно, чтобы ты остался.
- Если я останусь, я уже не смогу уйти. – тихо сказал он. – Мне будет слишком больно.
- Не будет. – сказала я. – Я хочу, чтобы ты остался. Насовсем.
Наутро я проскользнула в мастерскую, завернувшись в простыню и наслаждаясь прикосновениями шелковистого дерева к босым ногам. Долго стояла перед мольбертом, глядя на белый лист бумаги. А потом подняла карандаш и быстрыми штрихами стала набрасывать образ.
Из творческого транса меня вывел запах кофе. Заскрипели ступеньки на лестнице, и я услышала твердые и уверенные шаги Яноша.
- Завтракать будешь?
- Спрашиваешь? – я улыбнулась и отступила на шаг, давая возможность ему посмотреть на полотно. – Что скажешь?
Я нарисовала его – его, его музыку и огромные, белоснежные крылья за его спиной. Ангел сидел на крыше, играя на скрипке, а за его спиной над городом поднималось солнце. Мне самой нравилось, но было очень важно услышать, что думает Янош по этому поводу. Я напряженно всматривалась в его лицо, пытаясь понять, о чем он думает. Наконец, Янош вытянул руку и коснулся нарисованного крыла.
Потом повернулся ко мне и аккуратно нарисовал в воздухе очертания крыльев за моей спиной. И улыбнулся – своей привычной ласковой и светлой улыбкой.